На следующее утро, 7 мая 1429 года начался один из самых знаменитых эпизодов войны – штурм Турели. Жанна как обычно сражалась впереди – закидывала вязанками ров, всячески подбадривала нападающих. Французы атаковали с неимоверной отвагой и энергией, по словам современника «они сражались так, как будто считали себя бессмертными».
Но и английский гарнизон состоял из отборных солдат, ветеранов войны под командованием храброго капитана Вильяма Гласдейла («Класидас»), крепость была мощным укреплением, подступы защищены баррикадами и рвами. После полудня натиск заметно ослабел. Солдаты устали, потеряли многих своих товарищей, и уже с меньшей энергией шли в атаку. Тогда Жанна схватила лестницу, приставила ее к стене и с криком: «Кто любит меня, за мной!» - начала подыматься к гребню укрепления. Она преодолела несколько ступеней, как вдруг зашаталась и упала в ров. Стрела из арбалета вонзилась ей в правую ключицу.
Восторженный рев англичан заглушил крики ужаса французских солдат. Жанну подняли и вынесли с поля боя. Дальнейшее описание событий отличается у различных очевидцев.
Одни утверждают, что Жанна сама вырвала стрелу из раны, после чего вновь вернулась к штурму, другие приводят иную версию. Из показаний Дюнуа, Орлеанского Бастарда:
«Жанна была там ранена стрелой, которая проникла через доспехи между шеей и плечом; но она продолжала тем не менее бороться, не обращая внимания на рану. Нападение продолжалось повсюду, с утра до 8 часов вечера, без большого успеха для нас: по каковой причине я беспокоился, и решил, что армия должна удалиться в город. Дева тогда прибыла ко мне, прося меня подождать еще немного дольше. Вслед за этим она оставила ее лошадь, и отойдя к винограднику, в полном одиночестве молилась около получаса; после чего вернувшись и взяв свое знамя обеими руками, она заняла место на краю траншеи. При виде нее англичане дрогнули, и были охвачены внезапным испугом; наших людей, напротив, обуяла храбрость и они начали атаковать и нападать на Бульвар, не встречая особого сопротивления. Таким образом был взят означенный Бульвар и англичане там бывшие обращены в бегство: все они были убиты, среди них Класидас и другие главные английские капитаны крепости, которые, думая спастись в Башне Моста, упали в реку, где и утонули. Этот Класидас был тем, кто говорил о Деве с самым большим презрением и оскорблением.»

Де Конт, паж : «Отряды короля оставались там с утра до ночи, и Жанна была ранена: было необходимо снять ее броню, чтобы обработать рану; но едва это было сделано, как она вооружила себя заново и пошла, чтобы воссоединиться с ее последователями при нападении и штурме, которое продолжилось с утра без передышки. И когда Бульвар был взят, Жанна все еще продолжала нападение с ее людьми, призывая их иметь храбрость в сердце, и не удаляться, потому что форт очень скоро будет их. "Когда", она сказала им, " Вы увидите, что ветер ведет знамя к форту, он станет ваш! " Но вечер надвигался, и ее последователи, видя, что всё бесполезно, отчаялись в успехе; все же Жанна упорствовала, уверяя их, что они возьмут форт в тот день. Тогда они приготовились сделать последнюю попытку; и когда англичане увидели это, они не сделали никакого сопротивления, но были охвачены паникой, и почти все были утоплены; и при этом они даже не защищались в течение этого штурма.»

Отец Паскераль, исповедник: «Нападение продолжалось с утра до заката без перерыва. При этом штурме, после обеда, Жанна, как она и предсказала, была поражена стрелой выше груди. Когда она почувствовала себя раненный, то испугалась, и горько заплакала; но она была вскоре утешена, как сама говорила… оливковое масло и жир были применены к ране. После лечения, она исповедовалась мне, плача и глубоко переживая.
После того она возвратилась со всей поспешностью к нападению, крича: " Класидас! Класидас! подчинись, подчинись Королю Небес! Вы назвали меня, шлюхой, но я имею большую жалость к вашей душе, и к вашим людям. " В это мгновение Класидас, полностью вооруженный с головы до пят, упал в Луару, где и был утоплен. Жанна, тронутая такой его смертью, начала оплакивать душу Класидаса, и всех других, кто, в большом числе утонули, в то же самое время, что и он. В этот день, все англичане, что находились с этой стороны моста, были пленены и убиты. »

Поздно вечером войска вернулись в город через южные ворота, и «одному богу известно, - писал современник - с какой радостью встретили ее и людей ее отряда».
На следующий день, 8 мая, англичане рано утром покинули свои укрепления и построились в боевой порядок, по обычаю укрепив фронт кольями.
По свидетельству очевидцев, среди французов разгорелся нешуточный спор, стоит ли атаковать врага. Возбужденные успехами молодые рыцари жаждали боя, и безусловно, поддержи их Жанна, сражение бы произошло. Однако ей хватило благоразумия убедить капитанов отказаться от боя. Простояв несколько часов, английские войска, оставив продовольствие, артиллерию и раненых отступили к Менгу. Укрепления англичан были тут же разграблены и уничтожены, горожане устроили праздничные шествия и многочисленные богослужения.

9 мая Жанна отбыла в Тур, на встречу с Карлом, «но сначала простилась с означенными Орлеанцами, кои все плакали от радости, и премного благодарили ее со смирением, и предлагали ей любое своё добро ». 10 – 12 мая Жанна встретилась там с королем, откуда они отбыли в Лош( по некоторым данным Жанна встретилась с королем только здесь).
Как вспоминал казначей Императора Сигизмунда, присутствовавший там:
«... Тогда молодая девочка склонила голову перед Королем так низко, как только смогла, и король немедленно поднял ее снова; и можно было бы думать, что он поцелует ее от радости, которая его переполняет».
Тем временем(13 мая) в Лош прибыли и капитаны Ксентрайль, Дюнуа и Сен-Север, которые безуспешно пытались взять Жаржо малыми силами. Жанна настаивала на продолжении компании, пытаясь вместе с капитанами расшевелить Карла, и не теряя времени освободить долину Луары. Дюнуа:

«После освобождения Орлеана, Дева, со мной лично и другими капитанами, пошла, чтобы встретится с королем в Замке Лош, прося его напасть немедленно на города и лагеря на Луаре, чтобы делать его коронацию в Реймсе более свободной и уверенной. Об этом она молила Короля часто, убеждая поспешить, без всякой дальнейшей задержки…

В Лоше, после снятия осады Орлеана, я помню что, однажды, король находился в его личном кабинете с сиром Кристофом Аркуром, епископом Шартра, его исповедником, и сиром де Триве, ранее канцлером Франции.
Жанна и я пошли, чтобы искать его. Перед входом, она стучала в дверь; как только она вступила, она стала на колени перед Королем, и, охватывая его колени, сказал такие слова: "Благородный Дофин! не держите больше эти многие и длинные совещания, но прибудьте быстро в Реймс, чтобы взять корону, которой Вы являетесь достойным! " "Это ваш совет, кто именно сказал вам это? " спросил Аркур. " Да, " она ответила, " и мои голоса побуждают к этому больше всего. " "Разве Вы не будете говорить, здесь, в присутствии Короля, " добавил Епископ, ", какова природа этих голосов, которые вам являются, которые таким образом говорят с Вами? " " Я думаю, что я понимаю", - ответила она краснея, - " что именно вы хотите знать; и я скажу вам охотно." - Тогда король сказал: "Жанна, вы ответите, в присутствии людей, которые слушают нас, о том что спросили вас? " "Да, государь, " – ответила она. И затем она сказала это, или что-то подобное: "Когда мне досаждают тем, что не верят с готовностью в то, что я желаю передать от Господа, я удаляюсь, и одиночестве молюсь Богу. Я жалуюсь ему, что те, к которым я обращаюсь, не верят мне с большой готовностью; и когда моя молитва заканчивается, я слышу Голос, который говорит мне: 'Дочь Бога! продолжай! продолжай! продолжай! Я помогу тебе: продолжай! ' И когда я слышу этот Голос, я чувствую большую радость. " И, повторяя нам эти слова ее Голоса, она была - странно сказать! - в изумительном экстазе, поднимая глаза к Небесам. »
Как видим, несмотря на все продолжающийся рост популярности Жанны, многие приближенные короля, в особенности священнослужители, не слишком ей доверяли. Наоборот, среди военных людей, доверие к ней после победы значительно выросло. Даже опытные капитаны стали прислушиваться к ее советам, находя их вполне разумными.

Наконец близ Раморантена начался сбор войск. С 24 мая Жанна находилась в Сель-ен-Берри, недалеко от этого города, а также ездила по окрестностям с визитами. 8 июня, в Селе Жанна встретилась с юными братьями де Лаваль, бретонскими вельможами. Письмо Ги своей бабушке весьма любопытно, вот его часть :

«…Я пошел в ее дом, чтобы увидеть ее, и она послала за вином и сказала мне, что мы будем скоро пить это вино в Париже. Это была божественная вещь - видеть ее и слышать ее. Она оставила Сель в понедельник, в час вечерни для отъезда в Раморантен, вместе с маршалом де Буссаком и очень многими солдатами Вся она была облечена в белые латы, только голова оставалась непокрытой; в руке она держала маленький боевой топорик. Когда она приблизилась к стременам и собиралась вскочить на своего могучего вороного коня, он заржал, поднялся на дыбы и всячески противился. Тогда Жанна сказала: "Подведите его к кресту". Крест возвышался у входа в церковь. Коня подвели, и она села в седло, и конь не шелохнулся, а стоял как привязанный. И тогда, повернувшись к церковным вратам, она изрекла своим женственным голосом: "Вы, отцы духовные и служители церкви, устройте шествие и помолитесь за наши души!". После чего повернула к дороге, и воскликнула: "Вперед!" Ее развернутое знамя нес паж, она держала в руке небольшой топорик. Один из ее братьев, прибывший восемь дней тому назад, поехал с нею. На нем были также белые доспехи…
…Сегодня герцог Алансонский, Бастард Орлеана, и Гокур должны были оставить Сель, после Девы. И люди прибывают со всех сторон каждый день, все с хорошей надеждой на Бога, который я верю, поможет нам. Но денег там не имеет ни один при Дворе…»

Фактическим командующим был назначен герцог Алансонский. Наконец 9 июня Жанна с герцогом и отрядом в 600 копий прибыла в Орлеан, где уже находились войска.
Армия прошла по южному берегу Луары и атаковала предместья Жаржо 11 июня. Сначала разгорелся спор, стоит ли атаковать с ходу сильно укрепленное место, однако Жанна сказала : «Нет, не бойтесь их численности, не смущайтесь делать нападение; Бог поддержит ваши усилия; если бы я не была уверена, что именно Бог ведет нас, я предпочла бы лучше заботиться об овцах, чем подвергать себя таким большим опасностям!».

Первая атака не удалась, враг отразил нападение и совершил вылазку; однако «увидев это, Жанна, подняла свое знамя, и вступила в сражение, призывая солдат иметь храбрость в сердце». Во время повторной атаки французы овладели предместьями.

Утром, 12 июня, начался общий штурм крепости, которому предшествовала артиллерийская перестрелка. Суффолк пытался договориться с Ла Иром о двухнедельном перемирии, однако его отозвали.
Согласно «Журналу Осады Орлеана», тяжелая бомбарда из этого города разрушила «наибольшую башню» всего тремя выстрелами. Во время этого обстрела произошло любопытное событие, рассказанное герцогом:
«В течение нападения на Жаржо, Жанна сказала мне, указывая на орудие в городе: "Сойдите с этого места, или эта махина, убьет Вас. " Я удалился, и вскоре после того, то самое орудие действительно убило господина де Люда в том самом месте, от которого она сказала мне уходить».