В своих философских сочинениях (важнейшие из них: "Мысли об объяснении природы", 1754; "Разговор д'Аламбера с Дидро", "Сон д'Аламбера", оба 1769, опубл. 1830; "Философские принципы материи и движения", 1770, опубл. 1798; "Элементы физиологии", 1774-1780, опубл. 1875) Дидро отстаивал материалистические идеи, рассматривая всё сущее как различные формообразования единой несотворённой материи. Согласно Дидро, материя качественно многообразна, в ней есть начало самодвижения, развития; задолго до Ч. Дарвина Дидро высказал догадку о биологической эволюции. Основывая теорию познания на сенсуализме Дж. Локка, Дидро в то же время полемизировал с механистическим материализмом своего века, сводившим сложные процессы духовной жизни к простой комбинации ощущений ("Систематическое опровержение книги Гельвеция "Человек", 1773-1774, изд. 1875). Отрицая божественное происхождение королевской власти, Дидро придерживался теории общественного договора, но, как и Вольтер, со страхом относился к самостоятельному движению низов и связывал свои надежды с просвещённым монархом. В последний период жизни склонялся к идее республики, но считал её мало пригодной в условиях большого централизованного государства.

Материализм Дидро сказывается и в его эстетике. Борьба за реалистическое демократическое искусство составляет главное её содержание. В "Салонах" - критических обзорах периодических художественных выставок - Дидро подвергает критике представителей классицизма и рококо (Ж. Вьен, Буше) и защищает жанровую живопись Шардена и Ж. Б. Грёза, которая пленяет его правдивым изображением натуры, буржуазного быта. Борьба с классицизмом пронизывает и работы Дидро, посвящённые вопросам драматургии, театра, музыки. Вместе с другими энциклопедистами он принимает участие в так называемой войне буффонов, отстаивая реализм итальянской оперы. В драме он выдвигает идею среднего жанра, стоящего между трагедией и комедией, правдиво и серьёзно изображающего горести и радости повседневной жизни человека третьего сословия. Дидро требует непредвзятого изображения жизни во всём её неповторимом индивидуальном своеобразии, стремится внести в драму будничный тон, максимально приблизить сцену к обыденной жизни ("Беседы о "Побочном сыне", 1757, и "Рассуждение о драматической поэзии", 1758). Вместе с тем Дидро понимает, что художественный образ не "копия", а "перевод", и потому искусство обязательно включает в себя "долю лжи", которая является условием более широкой поэтической истины. Прекрасное Дидро ищет в отношениях, связывающих между собой многочисленные факты действительного мира. Однако стремление сочетать точное до иллюзии изображение единичных явлений с поэтической правдой целого в эстетике Дидро осталось не осуществлённым. Здесь сказалось противоречие между общедемократическим "всечеловеческим" идеалом Дидро и буржуазным обществом, которое не могло служить ему реальным фундаментом. Дидро поэтому вынужден искать почву для своего идеала не в истории, а в стоящей вне истории абстрактно понятой человеческой природе. С этим связано обращение Дидро к первообразу, идеальной модели, незыблемой и абсолютной норме прекрасного, получившей наиболее полное выражение в греческой классике ("Введение к Салону", 1767). Эти мотивы предвосхищают ту волну классицизма, которая захватит французское искусство в предреволюционные и революционные годы. Те же тенденции пронизывают и "Парадокс об актёре" (1773-1778, изд. 1830). Дидро теперь рассматривает театр как "иной" условный художественный мир. На сцене ничто не совершается, как в жизни, и потому от актёра требуется не "чувствительность", а рассудочность, холодное мастерство, наблюдательность, знание условных правил искусства и умение подчиняться им. Эстетический идеал Дидро неотделим от идеала социального и нравственного.

Художественное творчество Дидро разнообразно по жанрам. Ранние пьесы Дидро "Побочный сын..." (1755, изд. 1757) и "Отец семейства" (1756, изд. 1758) интересны как иллюстрация к драматургической теории "среднего жанра"; в художественном отношении они мало удачны. Интереснее поздняя одноактная пьеса "Хорош он или дурён?" (1781, изд. 1834), в которой проявилась сложная диалектика добра и зла. Выдающимся явлением реализма 18 века была проза Дидро. Роман "Монахиня" (1760, изд. 1796) - яркое антиклерикальное произведение. Монастырь вырастает в романе в грандиозный символ извращённой цивилизации.

В образе слуги Жака (роман "Жак фаталист", написан 1773, издан на немецком языке 1792, на французском 1796) воплощён народ Франции с его жизнелюбием, юмором, житейской мудростью. Слуга и его хозяин спорят по вопросам философии и морали. Хозяин - сторонник свободы воли, ему кажется, что он властвует над миром и способен определять ход вещей. Но это иллюзия. Жак фаталист на своём горьком опыте познал, что человек подвластен обстоятельствам и судьба управляет им. Но фатализм Жака никогда не обрекает его на пассивность, он не столько выражает покорность судьбе, сколько доверие к природе, к жизни в её свободном и стихийном течении. Эта сторона философии Жака близка Дидро, она определяет структуру романа. Рассказ Жака о его любовных приключениях, образующий сюжетную канву книги, всё время прерывается. Дидро предпочитает литературным канонам и штампам стихийное движение жизни во всей её непредрешённости и изменчивости.

Самое значительное произведение Дидро "Племянник Рамо" (1762-1779, изд. 1823) написано в форме диалога между философом и племянником известного французского композитора Рамо. Диалог не имеет строго определённой темы, но обладает внутренним единством, за каждым высказыванием стоит личность собеседника, его характер, концепция бытия, мировоззрение. Рамо - нищий музыкант, представитель парижской богемы, человек аморальный, циничный, беспринципный, друг реакционных продажных журналистов, паразит и прихлебатель в домах богатых аристократов - продукт разложения "старого порядка". Но аморальное поведение Рамо находит своё объяснение в состоянии современного общества. Рамо отвергает нравственные нормы общества, воспринимая их как силу от него отчуждённую, ему враждебную, а потому злую, и единственную жизненную ценность видит в удовлетворении своих естественных страстей и стремлений. Своим аморальным поведением и своими циническими высказываниями Рамо разоблачает окружающий его мир, срывает с общества его лицемерную маску, обнажает его существо. Но Рамо разоблачает нежизненность и отвлечённость и идеалов философа. Он ясно понимает, что главной силой становится богатство, а покуда властвует нужда, всякая свобода призрачна, все принимают позы, играют роли и никто не бывает самим собой. Признавая в конце диалога, что единственно свободной личностью является Диоген в бочке, философ сам утверждает нежизненность своих идеалов.

Не опубликованные при жизни писателя романы и повести Дидро обращены к будущему. Сложной диалектикой мыслей и характеров они перерастают рамки искусства 18 века и предвосхищают последующее развитие европейского реалистического романа. Наследие Дидро продолжает служить прогрессивному человечеству.

Подобно другим французским философам-материалистам 18 века, Дидро придавал огромное значение просвещению. "Образование, - писал он, - придает человеку достоинство, да и раб начинает сознавать, что он не рожден для рабства". Высоко оценивал Дидро роль воспитания в формировании человека. Вместе с тем он считал, что для развития детей существенное значение имеют их анатомо-физиологические особенности. Воспитание, достигая многого, не может сделать всего. Задача состоит в том, чтобы выявить природные способности детей и дать им самое полное развитие.

Мысли Дидро о народном образовании изложены в "Плане университета или школы публичного преподавания наук для Российского правительства", составленном в 1775 году по просьбе Екатерины II, и в ряде заметок, написанных им во время пребывания в Петербурге ("О школе для молодых девиц", "Об особом воспитании", "О публичных школах" и др.). Дидро рассматривал широкий круг педагогических проблем (система народного образования, методы обучения и др.). Он проектировал государственную систему народного образования, отстаивал принципы всеобщего бесплатного начального обучения, бессословности образования. Стремясь обеспечить фактическую доступность школы, Дидро считал необходимым организовать материальную помощь государства детям бедняков (бесплатные учебники и питание в начальной школе, стипендии в средней и высшей школе). Дидро восставал против господствующей в то время во всей Европе системы образования с её классицизмом и вербализмом. На первый план он выдвигал физико-математические и естественные науки, выступая за реальную направленность образования и его связь с потребностями жизни. Дидро стремился построить учебный план средней школы в соответствии с системой научного знания, с учётом взаимозависимости наук, выделяя в каждом году обучения главный предмет (например, 1-й класс - математика, 2-й - механика, 3-й - астрономия и т.д.). Включая в учебный план религию, Дидро отмечал, что делает это, считаясь со взглядами Екатерины II, и в качестве скрытого "противоядия" намечал преподавание морали по материалистическим книгам Т. Гоббса и П. Гольбаха. Дидро писал о важности составления хороших учебников и предлагал привлечь к этому делу крупных учёных. В целях повышения уровня знаний он предлагал 4 раза в год проводить публичные экзамены в средней школе и отсеивать нерадивых или неспособных учащихся. Для лучшего подбора учителей Дидро советовал объявлять конкурсы.

"План" Дидро был опубликован только в 19 веке.

Афоризмы Дидро:

Гений живет во все времена; но люди, которые являются его носителями, немы, пока необычайные события не воспламенят массу и не призовут их.

Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.

Знание того, какими вещи должны быть, характеризуют человека умного; знание того, каковы вещи на самом деле, характеризует человека опытного; знание же того, как их изменить к лучшему, характеризует человека гениального.

Самый счастливый человек тот, кто дает счастье наибольшему числу людей.

Отнимите у христианина страх перед адом, и вы отнимете у него веру.

Если бог, от которого мы получили разум, требует отказа от него, значит он фокусник, который тут же отнимает то, что дал.

Философы говорят много дурного о духовных лицах, духовные лица говорят много дурного о философах; но философы никогда не убивали духовных лиц, а духовенство убило немало философов...

Иногда природа суха, но искусство никогда не должно быть сухим.

Мне хотелось бы, чтобы угрызение совести было воплощено в символе, а этот последний находился в мастерской каждого художника.

Если актером овладевает жажда рукоплесканий, он пересаливает.

...не следует нарочито делать умными героев пьесы, а нужно уметь поставить их в такие условия, при которых они должны проявлять ум...

Живопись тоже знает лесть; с первого взгляда эта лесть подкупает, но вскоре приедается.

Плохую картину можно спрятать, скверную скульптуру - разбить, но как поступить с фасадом дворца?

Для того, чтобы растрогать, не нужно быть растроганным.

Влияние роскоши на нравы самое вредное...

Бог христиан - это отец, который чрезвычайно дорожит своими яблоками и очень мало своими детьми.

Величайший автор тот, кто как можно меньше оставляет воображению актера.

Совершайте добро, пока вы существуете.

Высочайшее искусство состоит в том, чтобы скрывать его.

Ничего не следует терять из того, что может быть полезно.

Книга, над которой зеваешь, не вредит никому.

Мы добиваемся любви других, чтобы иметь лишний повод любить себя.

Умен лишь тот, кто также глуп, как мы.